ЯНА ДЖАНГИРОВА: «СУДЬБУ НЕ ОБЫГРАТЬ. СОГЛАСНА НА НИЧЬЮ»

Интервью опубликовано во Всеукраинском Еженедельнике «Газета для Жінок» (Газета для Женщин)

«Можно ли сказать обо всем на свете одной фразой? Поверьте, можно. Самые судьбоносные слова на свете (чего бы они ни касались) можно уместить в одном предложении: «Я люблю/не люблю тебя», «Я ухожу от тебя», «Уже ничего нельзя сделать», «У тебя есть еще один шанс» и т.д. Все остальное – это лишь фон…» – так считает наша сегодняшняя гостья Яна Джангирова.

Яна – мастер слова. Именно «мастер». Она знает и любит Слово. Она долго и кропотливо трудиться над ним, придает ему форму, блеск, эмоцию, остроту. Она умеет подружить слова между собой – и уже поверить сложно, что они могли звучать в других сочетаниях!

Джангирова владеет словом во всех его проявлениях: публицистика, фельетоны, художественная проза, поэзия… Но любимый «конек» Яны – афоризмы. Как она сама говорит, «это жанр для умных и ленивых или нетерпеливых и талантливых». Познакомиться поближе с нетерпеливо-лениво-талантливой Яной Джангировой мы и предлагаем вам сегодня.

Яна Джангирова

– Расскажите о себе. Чем и для чего живете?

– Это мне сразу напомнило афоризм: «Расскажите о себе. Впрочем, не будем о грустном». На самом деле, я не очень люблю рассказывать о себе лично, тем более что многие факты биографии и так всплывут в процессе нашего разговора. Чем живу? Наверное, тем же, чем и все: затяжными буднями и редкими праздниками, неожиданными удачами и постоянными преодолениями, реализованными планами и несбывшимися мечтами. Для чего или для кого… Могу сказать одно: не только для себя, это абсолютно точно. Я не из тех людей, которым вполне достаточно своего собственного присутствия в этом мире.

– Когда Вы начали писать?

– Первые рассказы появились лет в 17. Я писала их «в стол» и почти никому не показывала, но, к сожалению, по глупости они потом пропали. И вот несколько лет назад я решила их восстановить по памяти, но уже написать исходя из своего теперешнего понимания и восприятия жизни, как это ни пафосно прозвучит. Что касается стихов, то я никогда не позиционировала их как поэзию. Это не стихи, это просто чувства, облеченные в слова. А первые афоризмы появились позже, когда я уже активно работала в журналистике.

– О чем мечтали в детстве?

– У меня не было конкретной мечты, но еще с детства я очень любила придумывать и обыгрывать в уме различные ситуации. Я выстраивала целые сюжеты с участием сначала вымышленных героев, а потом и реальных людей. Это, видимо, и вылилось впоследствии в умение писать о том, чего со мной в действительности не было, но вполне могло быть.

– Как появились первые афоризмы?

– Совершенно случайно. Как-то, в связи с одной жизненной ситуацией, в голову пришла лаконичная и очень точная фраза, которая меня рассмешила. После этого, стоило мысли за что-то «зацепиться», и такие фразы стали рождаться регулярно. С какого-то момента я начала их записывать, просто чтобы не забыть, а потом решила отнести в популярный в Армении еженедельник «Эфир», где была рубрика авторских афоризмов. Их не только напечатали, но и предложили приносить подборки регулярно, за что я очень благодарна, потому что это стало хорошим творческим стимулом. Так у меня появилось занятие, которое и спустя столько лет является моей отдушиной.

Яна Джангирова

– Афористика – сложный жанр?

– Самый сложный! По просьбе одного журнала я написала эссе на тему, что афоризм – это жанр для умных и ленивых, но это, конечно, шутка. На самом деле, если быть умным, но ленивым (имею в виду леность ума), то ничего не получится.

– Сегодня афоризмы очень часто используются в качестве статусов на личных профилях в соцсетях. Может ли это повлиять на популярность этой формы литературы?

– Однозначно может, и уже повлияло. Меня это очень радует, и я только приветствую, когда афоризмы используются в качестве статусов. Даже если это всем известные фразы, лучше лишний раз их вспомнить, чем читать, кто что съел на обед и когда проснулся.

– Не беспокоит ли Вас тот момент, что, становясь популярным в сети, афоризм или рассказ очень часто теряет свое авторство?

– Очень беспокоит – если бы вы знали, сколько раз мне проходилось с этим сталкиваться. Особенно это касается афоризмов – в лучшем случае, обнаружишь на каком-нибудь ресурсе без подписи, но бывает, когда люди ставят их под своим именем. Очень забавно читать комментарии к этим афоризмам, где очень хвалят «автора», а он благосклонно все это принимает. Конечно, мне приходиться вступать в переговоры с этими новоявленными «соавторами», но вы же понимаете, что все отследить невозможно.

– Вы занимаетесь журналистикой, пишете стихи и художественную прозу, формулируете афоризмы… Где работа, а где хобби, если есть такое распределение?

– Конечно, такое распределение есть. Проза и афористика изначально были только хобби. Журналистика долгое время была основным занятием, хотя после того как я получила второе высшее образование, у меня появилась и другая работа, не связанная с творчеством. Из-за такого разделения на обязательную и любимую работу у меня никогда не было внутреннего дискомфорта. Я знаю, что лучше всего в жизни умею писать тексты – и длинные, и короткие, всего в одну фразу. А если любимое занятие не приносит материальных благ, как это часто бывает, то нужно изыскивать возможности, чтобы обеспечивать стабильную базу, и продолжать писать в свое удовольствие.

– Говорят, без опыта глупости любая мудрость фальшива. Справедливо ли это утверждение для Вас? Можно ли сказать, что каждый ваш афоризм – следствие пережитого?

– Если речь идет о так называемой житейской мудрости, то я с вами соглашусь. Что касается лично меня, то в афоризмах я больше всего люблю юмор и иронию, поэтому даже если это пережитое, то я стараюсь не нагнетать трагизма. Естественно, не над всем можно иронизировать, но в любом случае это не должно быть слишком тяжеловесным и поучительным. Вот к прозе у меня кардинально противоположное отношение и совсем другой подход – здесь мне совсем не хочется шутить и упрощать себе задачу.

Яна Джангирова

– Ваше творчество автобиографично?

– Да, среди рассказов есть и автобиографичные. Хотя обычно я не описываю в точности события, которые со мной происходили – я обыгрываю мысли, ощущения и эмоции, с чем-то или кем-то связанные. Причем стараюсь абстрагироваться от себя лично и вообще от кого-то конкретного. Именно поэтому я не люблю персонализировать своих героев, и моя бы воля, я бы вообще не использовала имена.

- Что дарит Вам вдохновение?

– Спокойствие и гармония с собой, как это ни странно прозвучит. Считается, что источником вдохновения должны быть сильные эмоции или глубокие переживания, но я абсолютно теряю желание и способность что-то писать, находясь в эмоционально нестабильном состоянии. Даже если это состояние влюбленности, когда, по идее, должен наступать творческий расцвет.

– У вас очень красивый и богатый русский язык… Вам хочется писать именно на русском?

– Я родилась в Ереване, всю жизнь здесь живу и, конечно, владею армянским языком, но думаю, «чувствую» и пишу я на русском. Дома у нас всегда звучала только русская речь, я окончила русскую школу и факультет ЕГУ «Русский язык и литература», так что, как Вы понимаете, все закономерно.

– Легко ли Вам пишется или все-таки есть «муки творчества»?

– Откровенно говоря, муки и творчество для меня не очень совместимые понятия. Если уж я пишу, то обычно это получается легко и с удовольствием, иначе лучше оставить это на потом. Как-то в разговоре с одним литературным «гением» я услышала фразу: «Представляешь, я сегодня не написал ни строчки!» Это мог сказать каменщик, которому в день нужно выкладывать два ряда кирпичей. Конечно, сложнее всего придумывать афоризмы, а точнее – выкристаллизовывать мысли, ведь здесь должно быть 100%-ное попадание.

– Есть ли какая-то «формула» создания афоризма?

– Для начала должна родиться мысль, на что может сподвигнуть все что угодно – от жизненной ситуации до прочитанной книги. Очень часто в голове начинает крутиться мысль, но у тебя никак не получается облечь ее в несколько слов так, чтобы не было ничего лишнего. То есть проблема не в отсутствии идей, а именно в техническом процессе их оттачивания. Иногда читаешь чей-то афоризм, вроде мысль хорошая, но сказано так, что лучше бы промолчал. Я предпочитаю как раз промолчать, и в результате почти на каждый афоризм приходится 2-3 «зачатых», но так и не рожденных.

– Если бы Вы брали интервью у самой себя, о чем бы вы себя спросили?

– Мне тоже доводилось задавать этот вопрос людям, у которых я брала интервью. Себя я могу спросить прямо и сразу о самом главном: «Ты счастлива?» Если отбросить всю мишуру, то сейчас я, пожалуй, отвечу – да.

Яна Джангирова

– Наверное, у каждого человека в жизни бывает период, когда он пробует писать. Как отличить желание выговориться от желания говорить с читателем? Как понять, что стоит продолжать писать?

– Если вам нужно удостовериться в своей гениальности, то попросите друзей или знакомых высказать свое мнение. А если вы действительно хотите пройти проверку, то начните хотя бы участвовать в конкурсах, регулярно проводимых на литературных сайтах. Здесь никто не будет петь вам дифирамбы и делать поблажек, поэтому можно многое для себя понять. Просто одним нужно будет не отчаиваться, а другим – не утрачивать чувства реальности и не стремиться быть первым во всех жанрах, научившись складывать буковки в слова, а слова – в предложения.

Я считаю, что и будучи талантливым музыкантом, вы не можете одинаково виртуозно играть на виолончели, фортепиано и ударных инструментах, даже если вам аплодируют. Как и в музыке, здесь надо найти свой инструмент и свою нишу, но далеко не все могут удержаться от соблазна считать себя человеком-«оркестром». То есть, во-первых, должны быть способности (сознательно не употребляю слово «талант»), и во-вторых, обязательно должна быть внутренняя этика и своя собственная цензура. Очень забавно видеть представителей пишущей братии, которые везде и в разных ипостасях, но как творческие единицы они уже себя потеряли и обесценились. Я, например, даже после выпуска книги сознательно отказалась стать членом Союза писателей Армении.

– Почему?

– По той же причине – надо адекватно себя оценивать. Мои рассказы тоже участвовали в литературных конкурсах и дважды становились победителями из более сотни (!) представленных работ, но от этого я не стала считать себя писателем. Я журналист до мозга костей и человек, довольно известный в афористике. Но я не хочу, написав несколько рассказов, гордо вливаться и в ряды писателей, хотя в наше время кого в них только нет. Все же звание «писатель» для меня нечто большее, и к настоящим прозаикам я отношусь с огромным пиететом.

– Если бы Вы работали издателем, какие книги вы бы печатали, а какие нет?

– Если бы я была издателем, то печатала бы все книги, вне зависимости от личных предпочтений. Я считаю, что любой литературный труд должен увидеть свет, а читатели сами разберутся, интересно им это или нет. Но при таком подходе мое издательство быстро вылетело бы в трубу, поэтому эту работу лучше мне не доверять.

– Если можно поделиться планами на творчество, жизнь.

– Планы на творчество пока долгосрочные. Хотелось бы выпустить еще один сборник афоризмов, но уже полный, потому что для первой книги я сделала очень жесткий отбор. Потом слышала нарекания от людей, хорошо знакомых с моими афоризмами, которые не нашли в книге их «самые любимые». На основе одного из моих рассказов был написан сценарий фильма известной в Санкт-Петербурге писательницей, драматургом и сценаристом. Просто арт-хаусные фильмы некоммерческие, и пока дело застопорилось, но может, и этот проект когда-нибудь удастся реализовать. А планы на жизнь будут корректироваться в зависимости от желаний и возможностей. Главное, чтобы эти коррективы не диктовались обстоятельствами, а все остальное – это в наших руках!

Беседовала Наталья Бардалым

Еревану – 2794 года!!!

 

 

 

АШОТ НАДАНЯН: "ВОЗВРАЩЕНИЕ В АРМЕНИЮ - ЭТО ДЛЯ МЕНЯ ПРОГРЕСС"

В восприятии большинства из нас шахматы - это игра вне времени и моды, которую не затрагивают ни особенности менталитета, ни перемены в окружающей действительности. Так ли это на самом деле, мы попытались выяснить во время беседы с Ашотом Наданяном - известным армянским шахматистом, международным мастером, заслуженным тренером Армении и тренером ФИДЕ. В 1996 году Наданян разработал и ввел в практику новую систему в теории дебютов, которая была названа его именем. На его счету - огромное количество шахматных турниров и работа за границей в качестве тренера. С 2011 года Ашот Наданян является тренером-секундантом Левона Ароняна.

О ШАХМАТАХ, ТВОРЧЕСТВЕ И НЕУДАЧАХ

- Считается, что успех в любом деле - это 80% ежедневной работы, 10% везении и только 10% - таланта. Как распределяются эти составляющие, если говорить о шахматах?

- Думаю, что процентное соотношение такое же. Даже если талант перевешивает, то без каждодневной работы он быстро сгорает. Только постоянная аналитическая работа позволяет добиваться серьезных результатов, иначе это будет лишь сиюминутный успех.

-  Бытует мнение, что известные шахматисты - это люди не от мира сего, которые не видят (или не хотят видеть) ничего вне пределов шахматной доски. Развеете этот миф?

-  Есть такое дело, не скрою, но к армянским шахматистам это, к счастью, не относится. Не знаю, с чем это связано, но все, с кем я общаюсь, - это люди, не оторванные от реальности. У них масса других интересов, которым они уделяют свое время.

- А если проиллюстрировать это на вашем собственном примере?

- Я всегда любил литературу, но в последнее время стал очень увлекаться кино. Раньше я был довольно безразличен к этой сфере искусства, но в последнее время просто "заболел" кино. За полгода не прочитал ни одной новой книги, зато пересмотрел огромное количество фильмов. От шахмат тоже нужно иногда отдыхать.

- Шахматные турниры - это все же борьба умов или борьба нервов?

- Это очень взаимосвязано. Если у шахматиста проблемы с нервами, самоконтролем, выдержкой и проявлением эмоций, то он никогда не достигнет больших высот. Есть много примеров того, как очень талантливые шахматисты не могли справляться не с противником, а со своей натурой.

- Вам посвящена глава в книге Тибора Каройи "Гений на заднем плане". Для вас лично приемлемо такое позиционирование Ашота Наданяна в мире шахмат?

- Вы знаете, в то время, когда писалась эта книга, так оно и было. Я действительно был больше известен в узких кругах и оставался на заднем плане. Но цель написания этой книги как раз была в том, что люди, которые заслуживают иного позиционирования, должны выйти на первый план. В шахматах я всегда практиковал более творческий подход, а не спортивный, поэтому, наверное, до сих пор не стал гроссмейстером.

- Поясните для непосвященных?

- Считается, что шахматы объединяют в себе спорт, искусство и науку, так вот для меня это больше искусство и творчество. Если я вижу красивый ход, но понимаю, что это не самое правильное решение в данном случае, то все равно поступаю так, как считаю нужным. И противник, естественно, меня за это наказывает. Я осознаю, что такой подход больше приемлем, например, для художника, который творит один, но такова уж особенность моего восприятия шахмат.

- Вы всегда так объективно и беспристрастно анализируете свои ошибки?

- Не всегда, конечно. Иногда хочется списать проигрыш на невезение или на какие-то сопутствующие факторы, но Тигран Петросян говорил, что в шахматах нет ничего случайного, и я с этим полностью согласен.

- Никогда не жалели, что выбрали для себя этот путь?

- Никогда, даже в самые сложные периоды. Как-то, когда у меня была не очень удачная полоса в жизни, мой отец сказал мне: "Прости, что мы отдали тебя в детстве на шахматы". Он имел в виду, что надо было выбирать другую профессию, потому что в тот период мне не удавалось этим зарабатывать. Но я считаю, что как раз благодаря шахматам нашел свое место в жизни. Я умею только играть в шахматы и учить этому других. Благо, делаю я это неплохо, и сегодня смогу обеспечить свою семью в любой стране мира.

- В Армении шахматы ввели в школьную программу. Как вы к этому относитесь?

- Неоднозначно, так как это может отбить охоту ими заниматься. Вспомните, как нас заставляли читать в школе Толстого и Достоевского, и у многих так на всю жизнь и осталась нелюбовь к классической литературе. Боюсь, что нечто подобное может произойти и с шахматами, если их насаждать в рамках школьной программы.

ВОЗВРАЩЕНИЕ В АРМЕНИЮ - ЭТО ШАНС ДВИГАТЬСЯ ВПЕРЕД

- Поговорим о самых интересных вехах вашей биографии - о работе в Кувейте и в Сингапуре. Судя по вашим интервью, вы остались не очень довольны своей работой за границей.

- Да, особенно это относится к Кувейту, где два года я был главным тренером мужской сборной. Проблемы были связаны, в основном, с менталитетом.

- Я всегда думала, что уж на шахматы менталитет никак не распространяется!

- Это заблуждение. В Кувейте не привыкли усердно работать, там ко всему относятся спокойно и расслабленно. Многие просто не приходили на занятия, а те, кто присутствовал, не желали заниматься по учебникам - им было более комфортно посидеть за шахматной доской и сыграть партию с тренером. В общем, утомленный нефтью народ, не приученный прилагать особых усилий ни в какой сфере. Там были талантливые шахматисты, которые в другой стране определенно добились бы больших успехов.

- О Сингапуре  у вас остались более позитивные воспоминания?

- Да, ведь я прожил в этой стране 5 лет, объездил всю Юго-Восточную Азию, к тому же у меня в Сингапуре родился сын. Это очень развитая и благополучная страна, но там была другая крайность - это люди-роботы, которые пашут с утра до вечера. Причем к этому их приучают уже с детства: занятия в школе начинаются в 6 (!) утра и продолжаются до вечера. Образование там возведено в культ, поэтому на шахматы им просто не остается времени и сил. Шахматы в Сингапуре были прикладной дисциплиной, которой большинство не хотело заниматься всерьез. По сути, там я был главным специалистом в этой области, но это никак не отражалось ни на моем профессиональном росте, ни на заработке. Поэтому я считаю, что возращение в Армению стало для меня большим прогрессом.

- По-моему, вы единственный человек, который так говорит.

- Но ведь это действительно так, если рассуждать с позиции тренера по шахматам. В Сингапуре шахматная жизнь - это сплошная прямая линия без взлетов и падений. Для меня, как и для других молодых людей с потенциалом и желанием чего-то добиваться в жизни, это отсутствие динамики в своей сфере деятельности действует очень угнетающе. Конечно, мою жену решение вернуться в Армению, по понятным причинам, не очень вдохновило, но лично я об этом не жалею.

- Что для вас сейчас важнее - собственные успехи как шахматиста или достижения ваших учеников?

- На данном этапе я готов отказаться, к примеру, от звания гроссмейстера и других личных успехов во имя того, чтобы Левон Аронян стал чемпионом мира. Для меня сейчас это задача номер один, и я ни на что не хочу отвлекаться. Мы оба нацелены на продолжительное и плодотворное сотрудничество. Еще когда я был в Сингапуре, Лева мне написал, что хотел бы видеть наше сотрудничество таким, каким оно было у Ботвинника с Рагозиным. Это известный тандем ученика и учителя, которые сообща смогли достичь больших высот.

СЛАБЫЙ ШАХМАТНЫЙ ПОЛ

- Говорить о том, что женщины и шахматы - это плохо совместимые понятия, было бы неверно. Тем не менее, на ваш взгляд, не мешает ли шахматисткам необъяснимая женская логика, излишняя эмоциональность и, в конце концов, неспособность молча сидеть за столом несколько часов?

- Я считаю, что в шахматах, как и в любой другой сфере деятельности, женщины однозначно слабее мужчин. Разница в умственных способностях мужчин и женщин заложена природой, но это ни в коей мере не умаляет способности и возможности женщин-шахматисток, многие из которых в своей "весовой категории" остаются непревзойденными. Тут вопрос именно в сравнении мужского и женского шахматного сообщества. Кстати, мне даже предлагали возглавить женскую сборную Армении по шахматам, но я отказался.

- Отказались не потому ли, что не верите в силу слабого пола, о чем только что сказали?

- Нет, дело совсем не в этом. Просто сейчас я целиком и полностью отдаюсь работе с Ароняном. Но если бы этого не было, возможно, я принял бы это предложение и с таким же рвением занялся работой. Я как чеховская Душечка, которая была верна всем своим мужьям - для меня тоже каждый ученик (или сборная) становится главным и единственным на определенный период времени.

- Интервью для нашего журнала обычно заканчиваются пожеланиями женщинам.

- Мне бы хотелось, чтобы у нас было больше традиционных армянских женщин, которые сохранили бы свое самобытное начало. Я не являюсь поклонником европеизации в этом вопросе и не очень приветствую повальное увлечение женщин бизнесом. Ведь быть хорошей женой и матерью - это божий дар, и не нужно его стесняться или чем-то подменивать. И для меня хорошая армянская женщина во сто крат лучше, чем эффектная француженка или эмоциональная итальянка, так что в этом вопросе я остаюсь "националистом" в самом лучшем смысле этого слова.

СЕРГЕЙ СМБАТЯН: "Я ВЕРЮ В ИЛЛЮЗИИ"

Эта фраза, произнесенная во время интервью с художественным руководителем и главным дирижером Государственного молодежного оркестра Армении Сергеем Смбатяном, несколько выпала из общего контекста нашей беседы. Мы говорили о вещах, которые, казалось бы, не имеют прямого отношения к творчеству: о законах бизнеса, об управленческой школе и о том, что же формирует сегодня спрос. Но трудно не согласиться с тем, что все, что нас окружает, - это иллюзия, и только благодаря музыке в эту иллюзию можно и нужно верить.

- Сергей, с чего бы вы сами хотели начать разговор о себе?

- Если говорить обо мне как о молодом дирижере, то для начала хочу сказать, что возраст не имеет никакого отношения к тому, как развивается личность и как формируется профессионализм. Я считаю, что делать скидку на возраст - это неправильно, и я очень благодарен, что мои учителя и все, с кем я работаю, это понимают. Мы начали создавать наш оркестр, когда мне было 18 лет, и те успехи, которых добился наш молодежный коллектив, как нельзя лучше иллюстрируют мои слова. Сегодня молодые талантливые выпускники Ереванской консерватории, настоящей кузницы отличных кадров, уже не ищут возможности работать в известных оркестрах мира, а приходят в наш коллектив и остаются на родине.

- Со дня основания Молодежного оркестра Армении прошло 5 лет. Можно ли рассматривать это как первый пройденный рубеж?

- Естественно, подводить какие-то глобальные итоги еще рано. Но на данный момент мы уже являемся одним из самых востребованных музыкальных коллективов и очень много ездим по миру, представляя и пропагандируя армянскую культуру. Во многих европейских странах из представителей стран СНГ очень часто выступает только наш коллектив. В послужном списке оркестра - очень значимые выступления с такими мэтрами, как Валерий Гергиев, Максим Венгеров, Владимир Спиваков, Денис Мацуев и другие. С 2010 года под эгидой Президента РА Сержа Саргсяна и по нашей инициативе проходит Фестиваль армянского композиторского искусства, целью которого также является пропаганда армянской музыки. До 2014 года программа выступления нашего оркестра уже расписана, планируется много гастролей по Европе, Азии и США и совместные концерты с очень известными музыкантами.

- Вы как дирижер много выступали и с "взрослыми" оркестрами. Чувствуете ли вы разницу в работе с молодежными и более возрастными коллективами?

- Конечно, разница есть. Во взрослых музыкальных коллективах, даже очень профессиональных, всегда чувствуется какая-то усталая энергетика. Молодость - это задор и здоровые амбиции, которые просто надо уметь направлять в нужное русло.

- Вы как-то сказали, что если бы средства и усилия на то, чтобы возить в Армению известных исполнителей, расходовались бы на внутреннее поле, культурный взлет был бы стремительнее. Вы действительно считаете, что для такого взлета площадка уже подготовлена?

- Давайте начнем с того, что не каждая страна может себе позволить иметь Государственный молодежный оркестр, и если пришло осознание того, что такой коллектив необходим, то это уже о чем-то говорит.

- Но ведь осознание пришло не само по себе - это же вы подтолкнули к нему созданием своего коллектива?

- Для меня это не принципиальный вопрос - главное, что есть результат, а каким путем это произошло, не имеет значения. Что же касается площадки для культурного взлета… Есть известное изречение "Хлеба и зрелищ", так вот нам сейчас не хватает хлеба. На фоне того, что в своем большинстве армянские музыканты получают мизерную зарплату, я не понимаю, какой резон привозить сюда артистов и выплачивать им баснословные гонорары, когда эти же средства можно направить на "внутреннее поле".

- На заезжих артистов большой спрос…

- Это видимость, просто мы иногда больше ценим чужое, потому что просто не знаем о своем. Я не без гордости могу сказать, что концерты Государственного молодежного оркестра всегда проходят при полных залах. Кстати, по поводу спроса: один мой знакомый, очень далекий от мира музыки, как-то пришел на наш концерт и, впечатлившись, отправился на выступление другого коллектива. На нашем концерте был аншлаг, а там еле заполнилась половина зала. Так вот, даже для этого человека, который мыслит категориями бизнеса, тоже все стало очевидно: значит, на нас есть спрос.

- А вас не удручает, что к миру классической музыки тоже стали подходить с позиции рынка?

- Наоборот, рыночные отношения в искусстве - это хорошо! Маркет очень помогает правильному стратегическому развитию в музыке. Я вообще не понимаю, как можно заниматься творчеством, полностью абстрагируясь от того, что происходит вокруг. Мы же живем и творим в 21 веке, как можно сбрасывать это со счетов. Могу сказать о том, что у нашего оркестра уже есть своя управленческая школа. Мы будем ее активно развивать и уделять большое внимание менеджменту, именно исходя из реалий сегодняшнего дня. Кстати, об управленческой школе я говорю впервые, в прессе мы это еще не обсуждали (улыбается).

- Надеюсь, это не единственный секрет, который вы сегодня раскроете.

- На самом деле, никаких секретов нет, просто нужно адаптировать то, что ты делаешь, к реальной жизни, и работать над популяризацией классической музыки. Предположим, что балет или концерты классической музыки демонстрировались бы по телевидению в таком же объеме, как сериалы или шоу-программы эстрадных звезд. Их бы смотрела огромная аудитория, и только представьте, какой в этом таится коммерческий потенциал для ТВ-каналов? Сколько стоила бы реклама в перерывах! Хотя слишком уж коммерциализировать и обесценивать классическую музыку тоже нельзя - все же это искусство не для массового потребления.

- Хотела спросить, могли бы вы построить личные или дружеские отношения с людьми, далекими от мира музыки, но понимаю, что ответ уже очевиден.

- Для меня это не критерий в выборе людей для своего близкого окружения. У них совершенно другое восприятие, но мне это очень интересно.

- Но ведь из такого общения выпадает целый пласт - вы не можете говорить с ними о музыке и о том, что вас волнует или вдохновляет в данный момент.

- Вы знаете, это абсолютный миф, что все музыканты говорят исключительно о музыке. Когда я общаюсь с великими музыкантами, они тоже не обсуждают эти темы между собой. Музыка - слишком сокровенное и личное, чтобы превращать ее в тему для обычной беседы.

- Кстати, о мэтрах классической музыки: Владимир Спиваков, Максим Венгеров, Валерий Гергиев. Что дает вам общение с ними как человеку и музыканту?

- Вдохновение, воодушевление и желание идти вперед. Это удивительные люди, которые в общении руководствуются принципом "Не переоценивай себя и не недооценивай других".

- Сергей, какой человек, на ваш взгляд, никогда не смог бы стать дирижером? Какие качества этому способствуют или, наоборот, очень мешают?

- Я не представляю себе за дирижерским пультом человека, не имеющего своего музыкального представления. Есть отличные солисты, но они играют только то, что предлагается. Можно ли этому научиться? Честно говоря, не знаю, но, наверное, это должно идти изнутри. Еще один момент: стать лидером или руководителем несложно, а вот уметь играть в командную игру и одновременно вести за собой - это уже совсем другое. Мы ведь не одиночки, мы одна команда, и в ней нет второстепенных игроков. Моя работа научила меня чувству ответственности перед другими людьми, и я считаю, что это очень важное качество для меня как профессионала и человека.

- Вы стоите к зрителям спиной. Как вы чувствуете реакцию и энергетику зала?

- Реакцию чувствую всегда, но как это происходит, объяснить невозможно. Чувства ведь дает Бог, а слова уже придумали люди, так что общение с залом происходит на совершенно другом уровне. Энергетику людей я ощущаю и в личном общении, ведь есть люди с "белой" и с "черной" разрушительной энергетикой, которая передается и тебе. В любых отношениях с людьми самое главное для меня - это позитив и искренность.

- А вы всегда можете отличить фальшь от искренности?

- Всегда. Возможно, в этом мне помогают и мои профессиональные способности отличать фальшивые ноты от настоящих, которые идут от сердца (улыбается). Хотя все, что нас окружает, - это, по сути, иллюзия, но я в нее верю. Мне очень близка философия Рудольфа Штейнера, который говорил, что "в мироздании нет ничего другого, кроме сознаний. Все остальное - великая иллюзия".

- Может, именно это позволяет вам в наше время оставаться оптимистом?

- Немного уточню - прагматичным оптимистом. Когда я говорил об оптимизме, то имел в виду свое позитивное восприятие того, что происходит сейчас в Армении. Я уверен, что наша музыкальная школа просто обречена на международное признание, и Молодежный оркестр Армении уже сумел это доказать. А что касается лично меня, то я действительно считаю себя очень счастливым человеком. У меня прекрасная семья, хорошие друзья и самое главное - я занимаюсь в жизни тем, что люблю. Так что для оптимистического восприятия действительности у меня есть все предпосылки.

- Вы загадываете желания на Новый год?

- Пожалуй, нет. У меня есть все, что нужно, я ведь уже сказал, что считаю себя абсолютно счастливым человеком. Но Новый год - это тоже одна из тех иллюзий, в которую нужно верить.

АРТУР ГРИГОРЯН: «НЕ ТЕРПЛЮ ФАЛЬШИ В МУЗЫКЕ И В ЖИЗНИ»

Даже тем, кто очень далек от армянской эстрады, представлять Артура Григоряна нет особой нужды. Из стен созданного им Театра песни вышло не одно поколение талантливых исполнителей, а сам руководитель всегда отличался своей принципиальностью и собственным взглядом на армянское эстрадное искусство. Однако сегодня мы хотим представить Артура Григоряна не столько как талантливого композитора и человека, дающего путевку в жизнь молодым дарованиям, сколько как отца, мужа и главу семьи, отношения в которой буквально пронизаны теплотой, любовью и взаимоуважением.

Перейти к фотоальбому

О БЕЗВКУСИЦЕ И АРМЯНСКОЙ ЭСТРАДЕ

  

- Я начал работать с 17 лет и не потому, что нужно было зарабатывать, - говорит Артур Григорян.- Я очень люблю работать и не представляю своей жизни без этого. Окончив музыкальное училище в Ереване, я уехал в Москву и поступил в ГИТИС на факультет эстрадной режиссуры. Вернулся, открыл свой Театр песни, пишу музыку и занимаюсь своим любимым делом.

  

- Как я понимаю, вы не в восторге от того, что происходит сегодня на эстраде?

- Меня совсем не радует то, что я вижу на эстраде, и мне хочется оставаться на тех позициях, от которых я изначально отталкивался. К сожалению, безвкусица сейчас превалирует, и на это есть как объективные, так и субъективные причины. На безвкусицу легче "клюют", это помогает оставаться на плаву, быть популярным и зарабатывать деньги. Хотя, с другой стороны, можно хотя бы поделить свое творчество: 50% отдать на откуп безвкусице и популярности, а 50% - тому искусству, которым и должен заниматься настоящий певец и музыкант. Сегодня у нас есть певцы, которые не ушли окончательно в попсу, и сейчас вполне успешны в своей деятельности. Конечно, есть и категория певиц, которые поют ногами. У них есть свои спонсоры, все преподносится весьма эффектно, но это лишь мишура.

- Как у вас складываются взаимоотношения с коллегами по шоу-бизнесу?

- Не очень хорошо, потому что я недоволен всем тем, что делается, как говорят, "левой рукой", и высказываю это вслух. Когда я вижу, во что превращают продюсеры моих талантливых певцов, и не могу на это спокойно смотреть. Хотя периоды "неинтеллектуальной музыки", на которую ходит народ, некоторые певцы проходят для того, чтобы заработать деньги и начать работать с настоящим музыкальным материалом. Но многие, к сожалению, на этой неинтеллектуальной стезе так и остаются. Дело ведь не только в эстраде, здесь все взаимосвязано: люди вокруг неинтеллектуально общаются, неинтеллектуально отдыхают, едят, разговаривают...

  

- Вам предлагали остаться в Москве. Может, там было бы лучше, и все сложилось бы иначе?

- Я не смог бы там жить и работать, хотя Илья Резник мне говорил: "Оставайся, будешь вторым Раймондом Паулсом". Но я вернулся.

  

- Пару десятилетий назад, когда на нашей эстраде было всего несколько ключевых фигур, было легче прививать вкус?

- Я всегда писал другую музыку - не плохую или хорошую, а просто другую. В 1983 году мы стали с Татевик Оганесян исполнять песни, близкие к популярной музыке, но все же другие - с правильной гармонией, мелодикой. И на общем фоне это "выстрелило". Конечно, в тот период мне было комфортнее и легче прививать этот вкус. Сначала был клуб "Азат Жаманц", потом программа на телевидении "Айо" и, наконец, в 1994-м я создал свой Театр песни.

  

- Чему вы учите молодых в первую очередь?

- Обучение певческому мастерству - это последний этап. Самое главное, что я учу их жизни - правильно вести себя, со вкусом одеваться, больше читать. Я учу их всему, что им нужно знать как исполнителям - как подходить к микрофону, как работать со зрителем, какой выбрать костюм. Естественно, из 200 моих сегодняшних учеников не все выйдут выдающимися певцами или певицами, но, по крайней мере, это будут люди, умеющие со вкусом одеваться и правильно себя вести. Мне нравится сегодняшнее поколение - 18-19-летние парни и девушки, которых еще не успело испортить то, что происходит вокруг.

  

- А сколько человек из этих 200 должны выйти настоящими певцами, чтобы вы посчитали свою задачу выполненной?

- Хотя бы 7-8 человек.

  

- И не жалко тратить свои силы, время или энергию на остальных учеников, изначально зная, что профессиональных певцов из них не выйдет?

- Но ведь не все же, например, выходят из стен Мединститута выдающими врачами, но их всех обучают. Так что тратить силы, во всех случаях, нужно.

  

- Вы общаетесь со своими бывшими учениками?

- Не со всеми, но со многими. Они все для меня родные. Меня иногда называют "крестным отцом шоу-бизнеса", но я с этим не согласен. О каком бизнесе идет речь, если я ни на одном своем ученике не делал и не буду делать деньги? Я отношусь к ним, как к своим детям, а как можно делать деньги на своем ребенке? Для многих из них я, как папа: Нуне Есаян когда звонит, всегда говорит: "Пап, как дела?"

  

- С каждым поколением молодежь, наверняка, меняется. Вы вырабатываете для каждого поколения свою стратегию общения, свой язык?

- Естественно. Стержень, конечно же, остается, но я стараюсь говорить на понятном им языке. Это делается для того, чтобы они видели во мне друга, с которым можно общаться, и при этом человека, которого нужно уважать. Главное - это уважение, а любить нужно только редкие вещи. И редких людей.

ЧТО ЛЮБИТ АРТУР ГРИГОРЯН, ИЛИ О ПОЛЕТЕ НА ВЕРТОЛЕТЕ

- А что и кого любит сам Артур Григорян?

- Я люблю свой дом, где мне уютно и все под рукой. Моя семья и мой Театр - это самое любимое, что у меня есть, и я считаю себя счастливым человеком. Все равно за 70 лет, отведенных человеку, невозможно получить все. Нужно правильно прожить эту жизнь: оставить после себя доброе имя и вырастить детей.

  

- В каком возрасте вам было наиболее комфортно? Может быть, в молодости?

- Нет, сейчас. Я выполняю миссию, которая на меня возложена, и чувствую себя очень комфортно.

  

- Вам приходилось себя ломать, что-то менять в характере?

- Мне - нет, меня жизнь ломала и меняла, но очень осторожно.

  

- Осталось ли в жизни что-то нереализованное?

- В принципе, нет. Все, что я планирую, рано или поздно воплощается в жизнь.

  

- Никогда не хотелось заняться чем-то другим? Или еще чем-то, помимо любимой работы?

- Я с детства мечтал стать летчиком. Когда впервые сел за штурвал вертолета, детям было 5 и 6 лет, они с Ирой были в салоне. Командир посадил меня за штурвал летящего вертолета и сказал: "Ты тут действуй, а я скоро вернусь". Так я впервые ощутил чувство полета. Его, конечно, словами не опишешь, это нечто особенное... У меня в компьютере есть игра-тренажер, и я, когда выдается свободная минутка, управляю и сажаю самолеты в разных аэропортах мира. Причем когда выбираю конкретный аэропорт, то там все, как в действительности. Моя семья летом собиралась в Дубай, так я до этого сам "слетал" туда, изучил аэропорт, полосу, время полета и потом дал "добро".

  

- Вы гурман?

- Нет, мне очень мало надо. Хотя люблю овощи и морскую пищу.

  

- Море тоже любите?

- Нет, я больше "лесной" человек. Могу часами сидеть и любоваться лесом. Как и смотреть телепередачи о животных.

  

- Вы умеете отдыхать?

- Я отдыхаю, когда работаю. По-другому не умею. Вчера, например, был четырехчасовый концерт на стадионе в Степанакерте, и все это время я провел под ливневым дождем. Потом, конечно, почувствовал усталость, но за эти 4 часа - ни разу. Это то, что мне в себе нравится - не уставать работать.

  

- А чувство опустошенности бывает? Когда чувствуешь, что эмоционально иссяк, и нужна подпитка?

- Я получаю ее дома.

О СЕМЬЕ И ПЕРИОДАХ МОЛЧАНИЯ

- У каждой супружеской пары бывают кризисы...

- Бывают, и мы не исключение.

  

- И как вы их преодолевали?

- Больно.

- Главное, что преодолели, - вступает в разговор жена Артура Григоряна Ирина.

  

- И за счет чего удалось сохранить отношения?

Артур Григорян: За счет женской мудрости.

  

- Ирина, трудно быть женой такого человека?

Ирина: Трудно вообще быть женой. Хотя бытует мнение, что быть женой творческого человека двойне труднее, но все это компенсируется за счет того, что нет рутины, и общение друг с другом нам всегда интересно.

  

- Вы чаще молчите или беседуете друг с другом?

Артур Григорян: Сейчас чаще молчим, потому что больше понимаем.

Ирина: Да, это так. Мы можем смотреть фильм вдвоем и даже не обсуждать его по ходу, Достаточно посмотреть друг другу в глаза, и все становится понятным. Мы настолько хорошо друг друга знаем, что порой нет нужды что-то лишний раз обсуждать или комментировать.

  

- Муж привередлив в быту?

Ирина: Нет, я бы так не сказала. Просто я уже знаю, что Артур любит - например, из еды, и с удовольствием ему готовлю. Он любит комфорт, чистоту, уют, иногда любит подолгу помолчать, и мы стараемся его не перебивать.

Артур Григорян: Вот с завтрашнего дня как раз начинается период молчания.

  

- И как это все происходит?

Артур Григорян: Я на выходные останусь дома, буду отдыхать, молчать, но всех держать в поле зрения.

Ирина: В эти дни мне и детям достаточно переговариваться с ним взглядами.

  

- Вытащить мужа из дома - это большая проблема?

Ирина: Да, он этого не любит, и особенно - ходить на всякие мероприятия или тусовки.

Артур Григорян: Я вообще на них не хожу, даже если приглашают очень высокопоставленные люди.

  

- Ирина, давайте по-женски посекретничаем. Люди искусства вечно окружены всякими сплетнями, и у жен, наверняка, бывают поводы для ревности...

Ирина. На самом деле, люди искусства внутренне более чистые. Просто это публичные люди: с кем-то спел, кого-то в щечку поцеловал. Я никогда на это не реагировала, тем более что у нас с Артуром очень доверительные отношения.

- Сколько лет вы женаты?

Артур Григорян: 23 года. Мы прошли путь многих семей: сначала было трудно, не было денег и возможностей для хорошей жизни.

Ирина: Но это был, пожалуй, самый счастливый период нашей жизни. У нас постоянно были люди. Тогда еще не было Театра песни, и первое поколение певцов приходило к нам домой репетировать, то есть они становились певцами буквально на глазах.

  

- А в это время на хозяйке был весь дом и двое маленьких детей...

Артур Григорян: Ирина отличный врач, но я не разрешил ей в свое время работать. В тот период важнее было, чтобы она занималась детьми.

  

- Ирина, а вы не жалеете об этом?

Ирина: Конечно, жалею, что в чем-то не самореализовалась. Но не жалею в том плане, что мне намного интереснее все происходящее вокруг меня, в нашей семье, и я полностью вжилась в то, чем занимается Артур.

Артур Григорян: Кстати, дизайн нашего дома - это целиком дело рук Ирины.

  

- Вам определенно надо заняться этим всерьез! Очень стильно.

Артур Григорян: Я лично уже не против, чтобы она сейчас работала.

  

- Ирина, вы слышали? Я это записала, так что можно выходить на работу!

Ирина: Уже поздно, думаю, начинать. Моя работа в том, чтобы создавать уют и комфорт в семье. Детей воспитывать уже не надо - они выросли, и выросли умными и мудрыми не по годам.

  

- Это они в маму или в папу?

Артур Григорян: Они взяли все лучшее от нас обоих.

НЕ-КОНФЛИКТ ПОКОЛЕНИЙ

- У вас взрослая дочь и сын. Артур Григорьевич, никогда не хотели привлечь их к тому, чем вы занимаетесь? 

Артур Григорян: Нет, это никому не нужно, Каждый из них выбрал свой путь, нормальную специальность. Зачем им мучиться в этом шоу-бизнесе?

  

- Конфликты поколений случаются?

Артур Григорян: Очень редко.

Ирина: У меня практически их не бывает. Мы очень дружим, все обсуждаем, секретов у детей от меня нет - по крайней мере, у дочки.

Артур Григорян: Я тоже больше друг, чем папа, но бывает, конечно же, когда я высказываюсь о том, что мне не понравилось.

Мане: Папа строгий, но мы с ним большие друзья - я могу поделиться с ним абсолютно всем. И вообще больше всех он любит меня, а я - его.

Артур Григорян: Это правда. Когда я уезжаю, то Мане буквально заболевает от тоски, и я тоже. Вы не поверите: если у нее где-то болит, то у меня начинает болеть в том же месте. У нас какая-то особая связь.

  

- Чем вы сейчас занимаетесь, Мане?

Мане: Учусь в магистратуре, факультет международных отношений, и являюсь ведущей программы "Рубикон". Папа, конечно, не в восторге от моего появления на телевидении, но это был мой выбор.

  

- Нарек, а вы часто спорите с отцом?

- Нет, практически никогда. Если я не согласен, пробую, конечно, его переубедить.

  

- А он убеждаемый папа?

- Иногда получается. Но я стараюсь переубеждать только по тем вопросам, которые очень важны для меня. В остальном его слово для меня решающее. Хотя мы лучше понимаем друг друга молча - можем ехать в машине несколько часов и за это время перекинуться лишь парой фраз.

Покидая этот гостеприимный дом и теплую семейную обстановку, хочется пожелать Артуру Григорьевичу и его близким, чтобы мысли, слова и молчание всегда были у них в унисон.